Жизнь рядом с ежом: опасная игра и ответственность взрослых
Около моего дома живет еж. Смешной, симпатичный. Народ его подкармливает, фотографирует. Зверек не против: позирует, людей не боится. А вот я за него боюсь. Люди бывают разные. Недавно подростки играли в футбол с живым ежом, и это не первый случай. Что происходит с детьми? Почему они превращаются в живодеров? И как с этим быть?
Нет, я не собираюсь кричать о какой-то исключительной болезни нового поколения. Жестокость не имеет ни возраста, ни пола, ни социального статуса. В Нижнем Новгороде несколько лет животных мучила семья преподавателей: мать и ее взрослый сын. Но нужно поднять проблему ответственности. Взрослые ее все же несут: статья «Жестокое обращение с животными» работает — живодеры получают реальные сроки или отправляются лечиться. А что делать с детьми-садистами?
Уголовная ответственность наступает с 16 лет, в некоторых случаях — с 14, поэтому за детей в большинстве случаев отвечают родители. Это понятно. И это правильно. Я не собираюсь заламывать руки и требовать пересмотра этой нормы. И уж тем более я не хочу присоединяться к армии тех, кто требует, чтобы малолетние душегубы испытали то же, что их беззащитные жертвы. Правда в том, что опыт насилия дети-преступники, может стать причиной, что они сломали что-то в головах и душах.
Причины детской жестокости могут быть самыми разными: врожденные психические отклонения, насилие в семье, крайняя педагогическая запущенность, фактическая безнадзорность при формальном благополучии. При выявлении жестокости детей нужно ставить семьи на учет. Взрослые обязаны следить за здоровьем детей, но если они этого не делают, то заставить нельзя. Взрослые обязаны воспитывать и развивать, но, если они много работают, им некогда, и дети растут как Маугли. И если родители воспитывают, наоборот, слишком рьяно — ремнем? При невыявлении жестокости детей нельзя просто отмахиваться.
Ребенок в семье унижают, бьют, но внешне все благополучно. Только вот маленький человек не знает, что делать со своей болью, — он переносит ее на других, на еще более слабых. Это сигнал для вмешательства. Но если проверка проводится формально, все только усугубляется.
Или никто ребенка не трогает, но сам он дома дергает щенка за хвост, раскручивает его за лапы, подбрасывает к потолку? А мама только вздыхает, надеясь, что сыночек «перерастет». Сыночек идет в школу и там толкает, щипает одноклассников, тычет иглой циркуля в спины впереди сидящих. Мама на совете по профилактике бормочет что-то невнятное из серии «ну они же дети, шалят», от психолого-медико-педагогической комиссии отказывается: ее Вася «не псих какой-нибудь». Потом мама узнает, что Вася убил бездомного котенка. Сын сам делится жуткими подробностями: насыпал в рот животному песка. Мама в шоке, но к специалистам по-прежнему не идет — идет со слезами на форуме в интернет. А ведь чем раньше выявить расстройство, тем больше шансов что-то скорректировать в поведении.
Если дети издеваются над животными целой компанией? Они что, все больные? В каком-то смысле — да. Социально нездоровые. Пример: в офис попадает инопланетянин. Как он будет себя вести? Непредсказуемо. Может разбить горшки с цветами, потому что ему показалось, что от них исходит угроза. Может устроить костер из рабочих документов, потому что ему подумалось, что это весело и маленький праздник разрядит скучную обстановку. Может беспрестанно щупать коллег, потому что ему крайне любопытно, как устроена человеческая органика, а то, что людям это неприятно, что для них это дико, ему знать неоткуда. А если таких инопланетян несколько? Все с разных планет, из разных галактик. Конечно, они, даже будучи очень разными, объединятся, потому что как минимум одно у них есть — они чужаки. А объединившись, они уже вместе «активно исследуют» этот мир.
Пример: дети могут стрелять в ворон, не потому, что получают наслаждение от чужой боли, а потому, что это «прикольно». Они могут брать этих ворон в качестве мяча. Или ежей для съемок трэш-видео ради хайпа. Хайп в их системе координат — это хорошо. А смерть собаки — ничего такого, мало их, что ли, бегает?
Что делать? Менять нормы в отношении несущих ответственность взрослых. При первых же случаях проявления жестокости детьми ставить семьи на учет. Тщательно исследовать условия жизни несовершеннолетних, при необходимости в упрощенном порядке изымать детей из семьи. Отменить порочную практику, при которой невозможна работа ребенка с психологами и психиатрами без согласия родителей. Взрослых самих в таких случаях надо в обязательном порядке проверять у специалистов. При повторении преступлений детьми: изолировать их от общества, взрослых лишать родительских прав. Жестоко? Нет, это необходимость.
Сегодняшняя реальность куда более жестока. В Челябинске 13-летняя школьница сначала разорвала котенка, потом выкинула с 20-го этажа щенка. Мать отказалась от психиатрического освидетельствования дочери. Представители соцзащиты хотели лишить женщину родительских прав, но суд не увидел для этого оснований. Общество, другие семьи, другие дети и, конечно, животные должны быть защищены от малолетних изуверов. Как и садисты от самих себя, от действительно поломанной судьбы. Лучше в раннем возрасте пройти реабилитацию и получить шанс на нормальную жизнь, чем через 5–10 лет получить реальный срок со всеми его последствиями.
